Читать книгу "Провинциалка. Книга первая  - Анастасия Шерр"

Знаю, глупо.

Но его грубые прикосновения раздражают меня донельзя.

Так распускает свои лапищи, будто я ему жена.

Интересно, у этого психа есть жена?

Если так, то я ей не завидую.

Это же какой дурой надо быть, чтобы пойти замуж за больного уголовника.

Хотя он и спрашивать-то не станет.

Я уже убедилась в этом.

Грубо заталкивает в машину и, склонившись надо мной, злобно сверкает глазами.

Они становятся темнее и возникает ощущение, что он не человек, а какое-то чудовище из мистического ужастика.

Да уж… А врач внимательно меня осмотрел? Может всё-таки есть сотрясение?

— Что это было? — пригвоздил меня к сидению одним взглядом, вот-вот сорвется и разорвёт на части.

— А что? — интересуюсь так невинно, словно не я просила врача вызвать полицию, а потом с визгами бегала по больничному коридору.

Он ехидно так усмехается, только глаза остаются бешеными, звериными. Как будто там, где-то внутри него, затаился опасный хищник, что вот-вот выпрыгнет и сомкнет свои смертоносные клыки на моей шее.

— Ты не поедешь к тётке, — говорит тихо, ухмыляясь, а мне, словно обухом по голове.

Звучит, как смертный приговор или что-то около того.

Нехорошо.

Зря я пыталась сбежать. Так может к Елене Львовне отвёз бы… Хотя кого я обманываю?

Он изначально не собирался отпускать меня.

— Если ты ко мне притронешься, я тебя убью. Обещаю, — старалась выглядеть спокойной, говорят, дикому зверю нельзя показывать свой страх.

— Заебёшься убивать. Потому что трогать я тебя буду много и часто, — дверь перед носом захлопнулась и я взвыла.

ГЛАВА 11

Костя зашёл в дом и, оставив у порога пакеты с продуктами, прошёл в спальню.

Кровать была пустой, лишь смятые простыни напоминали ему о том, что произошло здесь этим утром.

Каждый её вздох, каждый стон отдавался в голове эхом и рвал все принципы, убеждения в клочья.

В груди тяжёлым камнем давило собственное предательство.

Жалел ли он?

Чувствовал себя виновным перед другом?

Да.

И это здорово портило кровь.

Однако, получив то, чего желал столько лет, отказаться уже не сможет.

Не захочет снова жить надеждами.

Сегодня же он поговорит с Матвеем и даже если это будет последний день их дружбы, а после начнётся война, не отступит.

— Кать? — заглянул в ванную, но девушки не было и там.

Нехорошее предчувствие скользкой змеёй зашевелилось внутри и он мог бы поклясться, что заболело сердце.

Обошёл всю квартиру, заглянул в каждый угол, но девушку так и не обнаружил.

— Твою мать! Что же ты творишь, дура?!

Набрал её номер, но в ответ лишь длинные гудки.

— Дура! Дура, блять! — отшвырнул со своего пути стул и он с грохотом врезался в стену.

Я не знаю, сколько ещё осталось у меня терпения, но остро ощущаю, что скоро оно иссякнет На хрена вообще я связался с этой соплячкой?!

Баб в Москве — пруд пруди.

Так нет же…

Мне свежего мяса захотелось.

А оно сидит на заднем сидении, это самое «мясо», и вякает там что-то, вытаскивая из меня нервные волокна.

— Заткнись, я тебе говорю! — рычу на малявку, когда в очередной раз она пытается мне угрожать.

Такое ощущение, что её в детстве каждый день головой о стену ударяли.

Столько смелости, блять, что на троих мужиков хватит.

вытаскиваю её из машины и веду к дому.

Притихла и молча шагает за мной, не иначе, подлянку какую-то задумала.

До квартиры идём в тишине и мои уши, наконец, отдыхают. Открываю дверь, заталкиваю её вовнутрь, смотрю в глаза… И башню мою срывает.

От этого взгляда трепетной лани в штанах всё колом стоит, а глаза застилает от похоти.

Сам не понимаю, как так вляпался, но срочно должен исправить эту грёбаную ошибку. Устранить сбой в моей системе. Иначе, тронусь на хрен.

В конце концов, плевать я хотел на эту малолетку. Не я, так кто-нибудь другой трахнет. Тот же Влад.

От мысли, что Владик, хренов задохлик, будет пихать в мелкую свой писюн, темнеет в глазах, а руки сами тянутся к девчонке.

— Иди-ка сюда, девочка Стеша, — заламываю её на тот случай, если начнёт брыкаться, но никакого сопротивления не встречаю.

Как будто не против она вовсе.

Более, чем странно.

Поиграть решила?

Я бы так и подумал, если бы не видел, как она боится.

И это ей только вредило, потому что я дико дурел от этого страха. Словно ток по позвоночнику. До дрожи в руках.

— Ну что, будешь хорошей девочкой? — да, я потешался и кайфовал.

— Да, — шепчет еле слышно и шмыгает носом.

Блядство!

Только не слёзы!

Только не сейчас!

— Не бойся, маленькая, я не обижу, — вру, разумеется.

— Хорошо.

Да что это с ней?

Куда подевалась бешеная кошка?

И, должен признать, мне не нравится эта покладистость. Более того, раздражает.

Как будто Катерина передо мной.

А я не Катю хочу.

Я малолетку психованную хочу.

Чтобы сопротивлялась и царапалась.

Хотя на первый раз и так сойдёт.

Пусть боится, от этого ещё приятнее будет.

— Что это ты притихла, кошка? — подхватываю её на руки и несу в спальню.

Сто лет на кровати не трахался, а миссионерская поза вызывает у меня тошноту.

Но сейчас по другому нельзя.

Целка, мать её…

Бросаю мелкую на кровать, а она с опаской отползает к изголовью и, обняв свои коленки, замирает, взирая на меня с таким ужасом, словно я сейчас её убивать буду-

Нет, маленькая, сегодня у меня на тебя совсем другие планы.

— Если будешь хорошей девочкой, я отпущу тебя. Даю слово, — на этот раз говорю на полном серьёзе.

Ведь после того, как поимею, интерес отпадёт сам собой.

— Мне будет больно?

Не знаю, может я, конечно, конченый извращенец и садист, но это её «будет больно» возбуждает до предела. Впрыскивает в кровь такую дозу адреналина, что ещё немного и заглохнет «мотор».